Предстоятель РПЦ настроил против себя Кремль, интеллигенцию и православных фундаменталистов. Действия патриарха Кирилла в период пандемии подорвали его авторитет навсегда, считает Константин Эггерт.
Сижу в пустом храме. ОМОН разогнал моих старушек, когда те пытались прорваться на службу»… Голос знакомого епископа, которому я позвонил, чтобы поздравить с Пасхой, звучал явно растерянно.
Монахи-оппозиционеры
В его бедном провинциальном российском городке и окрестных деревнях верующие — в основном пожилые люди, которые, по словам самого епископа, говорят: «Какие запреты? Может быть, это наша последняя Пасха! А я не знаю, что им отвечать». Я спросил владыку, получил ли он какие-либо инструкции от патриархии. «Сказали, что не могут приказать закрыть храмы, и призвали сотрудничать с местными властями. Как это понимать?» — ответил он.
Но в не менее сложной ситуации оказался и сам патриарх Кирилл. Предстоятель Русской православной церкви (РПЦ) служил пасхальную службу в пустом Храме Христа Спасителя в Москве. Одновременно в подмосковной Троице-Сергиевой Лавре, которую многие считают своего рода «православным Ватиканом», утреня и литургия, если судить по онлайн-трансляции, прошли с участием не только братии, но и немалого числа простых прихожан.
Патриарх РПЦ по статусу одновременно является настоятелем (священноархимандритом) лавры. Получается, что консервативные лаврские монахи просто проигнорировали собственного «начальника». Этот факт обязательно заметят епископат и, что немаловажно, Кремль. Просьба патриарха к властям заморозить коммунальные платежи для церквивызовет раздражение в правительстве, к которому все и так обращаются с просьбой дать денег, и уже вызвала негативную реакцию в соцсетях — мол, вместо того чтобы просить за беднеющих на глазах прихожан, глава РПЦ просит «за корпорацию».
Атеисты и фундаменталисты против Навального и патриарха
Пандемия показала всем слабость путинской системы управления Россией. И точно так же она обнажила катастрофические последствия заигрывания РПЦ с государством, с одной стороны, и фундаменталистским «активом» из числа активных верующих — с другой. Бесконечные реверансы в адрес Путина, готовность церковного руководства поддержать новую старую путинскую идеологию советского великодержавия, плюс выставленное напоказ богатство части иерархии и клира настроили против РПЦ влиятельное меньшинство — образованных горожан, прежде всего (но далеко не только) молодых.
Именно их готовность участвовать в митингах протеста, волонтерском движении плюс активность в соцсетях деятельно формируют сегодня идейную альтернативу путинизму — а значит, и образ будущего для России. Будущее это не предполагает какой-либо публичной роли для церкви и, в более широком контексте, для религиозной веры. Реакция этих людей на твит Алексея Навального, в котором он поздравил верующих с Вербным Воскресением — отличный пример радикального «нового атеизма», ставшего почти нормой среди активных оппонентов Кремля. По моим наблюдениям, эта тенденция в ближайшие годы не только не изменится, но и укрепится.
С другой стороны, пандемия сделала явным разрыв между высшей иерархией РПЦ и активными верующими, а также монашеством. Большинство этого «актива» видит в христианстве своего рода единственно верную идеологию и питается теориями заговора. Для них коронавирус — либо фейк, запущенный многоликим Западом (ЦРУ, Билл Гейтс, далее по списку), либо испытание веры — искушение. Борьба с ним должна включать презрение к опасности и даже готовность умереть, но никак не отказ от богослужений.
Для этой части верующих патриарх с его красноречием, близостью к светской власти (которую церковный актив считает коррумпированной, прозападной и не слишком православной), «мерседесами» и контактами с «еретиками» из Ватикана — чужой. У этих людей свои герои — прежде всего, старцы, например ныне покойный архимандрит Иоанн (Крестьянкин). На этот «актив» ориентируются, а часто и принадлежат к нему, десятки поставленных патриархом Кириллом епископов. В условиях пандемии многие из них почувствовали себя мини-патриархами в своих епархиях (что на самом деле вполне соответствует традиции и канонам) и, по сути, саботировали распоряжения властей о карантине.
Что предпримет Кремль?
Возникла абсолютно парадоксальная ситуация: оппозиционные критики патриарха, требовавшие закрытия церквей (и вообще мест коллективной молитвы), встали, фактически, на сторону нелюбимых ими властей. А вроде бы провластный епископат и заметная группа верующих оказались, наоборот, в оппозиции. То, что из-за боязни конфронтации с монашеством и «активом», а также нежелания потерять доходы, патриарх согласился с закрытием храмов медленно, неохотно и невнятно, не добавило ему очков в глазах Путина. «Если мы с мест видим, что патриарх больше не управляет церковью, то Кремль это заметит и подавно»,- сказал мне один из опытных священников.
Как и то, что, вероятно, самый популярный епископ и православный писатель России, митрополит Псковский и Порховский Тихон (Шевкунов), наоборот, решительно затворил церкви, прекратил сбор средств с приходов и начал оказывать помощь многодетным священникам и бедным. Патриарх оказался чужим для всех: для власти, которая видит в нем слабого и некомпетентного менеджера; активных верующих, в глазах которых он изменил «истинному Православию»; и значительной части городского среднего класса, для которого предстоятель — очень богатый, оторванный от жизни член правящей корпорации, враг науки и прогресса.
Патриарх Кирилл потерпел крах — как администратор, де факто политик и общественный деятель. Если нынешний режим, возможно, переживет пандемию, то в отношении главы РПЦ есть большие сомнения. Причины добиваться его смещения есть и у многих членов епископата, и у Кремля, и у части общественности, как церковной, так и антицерковной. Но даже если чисто формально он сохранит патриарший трон, авторитету нынешнего предстоятеля несколько весенних недель нанесли такой удар, после которого он уже не сможет оправиться.
Автор: Константин Эггерт — российский журналист, ведущий программ телеканала «Дождь». Автор еженедельной колонки на DW. Константин Эггерт в Facebook: Konstantin von Eggert